«Когда следует зазвонить в колокол...»-2
Великий немецкий поэт и мыслитель Иоганн В. Гёте в «Западно-восточном диване», книге, открывшей Европе культуру Персии, высказал замечательно-верную мысль: «Собственной, единственной и глубочайшей темой истории мира и всего человечества, которой все прочие подчинены, остаётся конфликт веры и неверия. Все те эпохи, когда царит вера, под каким бы видом она ни представала, - блестящи, они возвышают душу, они плодотворны для своего времени и для последующих эпох. Напротив того, все те эпохи, когда торжествует свои жалкие победы неверие, под каким бы видом то ни было, пусть даже на мгновения слепит оно ложным блеском своим, исчезают в глазах потомков, ибо никому не по нраву заниматься познанием бесплодного».
Напряженные отношения Ирана с либеральным Западом, их взаимное идейное неприятие – это прежде всего и главным образом конфликт веры и неверия. С одной стороны – духовное восприятие мира, традиционализм, мессианское видение истории и политики, привнесение религиозных норм в повседневную жизнь общества, с другой – эгоистический практицизм, философия успеха любой ценой, «постхристианская» доктрина аморализма, гедонизма и потребления. Можно не быть мусульманином, не разбираться в исламской догматике, но начиная изучать современный Иран, открывая произведения аятоллы Хомейни или философа Али Шариати, видишь, что попал в другой мир, коренным образом отличающийся от привычного. Пробелы нашего образования, пропитанного духом западничества, не позволяют легко освоиться с системой ценностей ислама, ставшего не только верой, но и образом жизни для сотен миллионов людей.
Для вероучения шиитов, господствующего в Иране, характерно представление о “сокрытом имаме”, взятом живым на небо, где он пребудет до Страшного суда, незадолго перед которым в образе Махди (своего рода мессии) явится на землю, чтобы установить царство правды и справедливости. Среди шиитов живет вера, что будущий Махди уже пребывает среди людей и лишь ждет своего часа, чтобы возглавить победную борьбу добра со злом. А до этого его миссию на земле воплощает шиитское духовенство. Называя Хомейни имамом, иранцы лишь отдавали должное его благочестию, праведной жизни, твёрдости в отстаивании святынь ислама. Сам же он никогда не отождествлял себя с Махди. Но говорил: «Религия - это единственное, что удерживает человека от предательства и преступлений».
Верующие мусульмане не должны мириться с угнетением и несправедливостью, убеждал имам Хомейни. Им надлежит не пассивно ожидать наступления «царства Махди», а неустанно бороться за него, целеустремленно готовить себя к приходу мессии. Духовенство обязано взять на себя ответственность за управление страной, поскольку является посредником между верующими и «сокрытым имамом», олицетворяющим божественную суть власти.
“Человек – чудесное творение, но оно способно развиться и в божественное, и в дьявольское существо!” - говорил Хомейни (помните у Достоевского: «Нет, широк человек, слишком даже широк!»). И далее:
“Культура является либо источником народного счастья, либо его бедой. Чужая культура оружие более смертельное, чем даже пушки и танки в руках врагов. Если культура продажна, то молодежь потеряна для нас”.
Но именно юноши и девушки составили первые ряды борцов с шахским режимом в 1979 году. После десятилетий господства ущербной идеологии “общества потребления” и американской масс-культуры их увлекла суровая проповедь нравственного максимализма, духовной свободы и сочувствия угнетенным.
Геннадий Литвинцев,
историк, член Международной гильдии писателей г. Воронеж
Анастасия Ежова: По местам Хомейни в Тегеране… (часть 1)
Анастасия Ежова: По местам Хомейни в Тегеране… (часть 2)
Анастасия Ежова: По местам Хомейни в Тегеране… (часть 3)
Анастасия Ежова: По местам Хомейни в Тегеране… (часть 4)
